7 июля родился Джордж Кьюкор (1899-1983), режиссер, который не мог понять, что всему свое время, в том числе режиссуре, и в свои 76 лет ввязался в трудоемкий и заранее провальный совместный кинопроект СССР-США.
Фильм назывался «Синяя птица».
О нем и поговорим.
Идея совместного кина возникла на фоне советско-американской разрядки. Со стороны СССР выступал «Совинфильм», в активе которого имелся «Оскар» за картину Акиры Куросавы «Дерсу Узала». США представляла компания «Эдвард Льюис Продакшн». Бюджет составлял 12 миллионов долларов.
Как же вышло, что фильм провалился?
Понятно, почему в качестве материала была выбрана пьеса символиста Мориса Метерлинка «Синяя птица». Семейная сказка населена яркими персонажами, а это гарантировало россыпь кинозвезд.
Никого не остановил сложный, неконкретный, поэтичный, интуитивный материал, а ведь американская сторона могла бы вспомнить, что предыдущая киноверсия пьесы Метерлинка (1940 года) в прокате провалилась, похоронив кинокарьеру юной кинозвезды Ширли Темпл.
Потом Кьюкор был слишком стар для подобного проекта. Последний его удачный фильм – мюзикл «Моя прекрасная леди» - вышел в 1964.
Но главная проблема состояла в том, что фильм снимали на территории СССР, где голливудские звезды столкнулись со страшными трудностями, к которым так и не смогли адаптироваться.
Первой жертвой проекта стал комик Джеймс Коко, долженствующий играть Пса.
ДЖЕЙМС КОКО
Обладая корпулентной внешностью, Коко прошел курс интенсивного похудания, истратив 20 000 гринов. Но приехав в СССР, обнаружил, что есть здешнюю пищу просто не может. Единственное, что не вызывало у Коко отторжения хлеб с маслом. За короткое время он набрал десять кило, испортил желчный пузырь и был заменен на Джорджа Коула.
Возникает вопрос: неужели нельзя было как то накормить иностранцев? Почему Кьюкору пришлось договариваться о поставках жрачки из Лос-Анджелеса?
Еда оказалась только частью проблем.
Голливудские звезды в СССР начали подхватывать болезни. Первой слегла исполнительница роли матери Элизабет Тейлор. У нее диагностировали дизентерию.
Тейлор говорила:
«Ко мне прислали несколько русских врачей, и все они, в своих колпаках, масках и фартуках, показались мне похожими на мясников. Правда, я и без того бредила. Мне показалось, что они приехали за мной, чтобы отвезти меня на бойню».
За восемь месяцев съемок Тейлор постоянно сваливалась с температурой и потеряла восемь килограмм.
Играющая Удовольствие Ава Гарднер не могла привыкнуть к местной воде. У Джейн Фонды (она изображала Ночь) тело покрылось сыпью. Перерывы в съемках из-за болезней исполнителей стали обычным делом, похерив все производственные сроки. Вместо 100 дней снимали с января по август 1975 года.
ГАРДНЕР И ТЕЙЛОР В "СИНЕЙ ПТИЦЕ"
Тейлор, - первая в мире актриса, получившая миллионный гонорар (за фильм «Клеопатра»), - на «Синей птице» вынуждена работать в минус. Ей полагался только процент с проката (а фильм провалился). Советская сторона лишила актрису стандартных 3 тысяч долларов на карманные расходы, мол, не обеднеет. Элизабет, дабы предстать на экране в достойном виде, пришлось тратиться на костюмы. Стоит ли говорить, что 8 000 гринов ей тоже не возместили. Даже персональную гримерку дать не смогли, Тейлор делила ее с Авой Гарднер.
Все это актриса выдержала с достоинством. Ее партнер по фильму Леонид Неведомский (он играл мужа Тейлор) вспоминал:
«Тейлор была уникальным человеком по своему обаянию и красоте. Когда она шла по коридорам «Ленфильма» в сопровождении своей свиты, все сотрудники и актеры тихонько выглядывали из закутков студии, чтобы проследить за ней. Все-таки звезду такого уровня не каждому дано увидеть рядом с собой, на расстоянии вытянутой руки. Мы пытались уловить каждый жест, поворот головы, поймать брошенное вскользь слово… Она была настоящей королевой! Всегда корректная, доброжелательная. И очень хороший профессионал. Общих съемочных дней у нас с ней было всего семь. Снимали практически все сцены с одного дубля»
ТЕЙЛОР И НЕВЕДОМСКИЙ
Единственное, чего удалось Тейлор добиться, - замены советского оператора на американского. Йонас Грицюс, прославившийся на весь мир сняв «Гамлета» и «Короля Лира» Козинцева, не потрафил диве темными тонами, которые ее, и без того немолодую, старили. Тейлор настояла, чтобы снимал давний ее знакомый Фредди Янг.
Особые волнения советской стороне доставляла не аполитичная Элизабет, а левая интеллектуалка Джейн Фонда. Со всеми кинематографистами СССР хотя бы чуть маракующими по-английски Фонда заводила споры о марксизме, после чего на нее поступали жалобы, и хорошо еще, что Кьюкору, а не КГБ.
ДЖЕЙН ФОНДА В "СИНЕЙ ПТИЦЕ"
Сам Кьюкор был настолько измотан съемочным процессом, что потерял чувство реальности и обвинил актрису Сисели Тайсон (играла Кошку) в использовании магии вуду с целью привлечь на фильм несчастья.
Все, и хорошее, и плохое заканчивается. 10 августа 1975 года Тейлор закатила в Ленинграде пирушку по поводу окончания съемок. Каждый участник получил ее фотографию в рамке и автографом.
Кто же из советских актеров стал обладателем счастливой фотки?
Маргарита Терехова (Молоко), Георгий Вицин (Сахар), Олег Попов (Клоун), Гликерия Богданова-Чеснокова (Удовольствие есть), Сергей Филиппов (Удовольствие Ничего Не Понимать). Многие…
Премьера «Синей птицы» в США прошла 5 апреля 1976 года. Картина не собрала и миллиона. У нас фильм тоже в лидеры проката не выбился.
Через три года советские войска войдут в Афганистан и разрядке придет кердык.
«Создавая себе фантастический мир,
мы ближе к истине, чем пребывая
в доступной нашим ощущениям реальности».
М. Метерлинк «Эссе о бессмертии»
В начале прошлого столетия любители изящной словесности и пытливые искатели альтернативы духовной скудости обыденной жизни обогащали себя в том числе и в щедрых россыпях непревзойденных произведений замечательного драматурга, писателя и поэта Мориса Метерлинка. В моем книжном шкафу сохранились четыре томика прижизненного дореволюционного издания этого знаменитого писателя, которому по праву давали прозвище Счастливый.
Прошло сто лет. Что изменилось в нашем понимании ценностей человеческой жизни?
«Быть мудрым, – говорил Метерлинк, – значит прежде всего научиться быть счастливым». Некоторые его трактаты без обиняков называли руководством к счастливой жизни. «Нет никакого счастья в самом счастье, если оно не помогает нам думать о чем-нибудь другом и понять в некотором роде мистическую радость, которую испытывает вселенная потому, что она существует».
Морис Метерлинк родился 29 августа 1862 года в зажиточной буржуазной семье. Отец его был богатым нотариусом, мать – дочь не менее богатого юриста. Мальчику изначально была уготовлена родительская стезя: поднатореть в юриспруденции и своей жизнью укрепить семейное богатство, родительский капитал. Понятные, с точки зрения здравого смысла и векового жизненного опыта, житейские ориентиры. Остальное, что недостает в скрупулезном сколачивании денег и расширении деловых связей, добавит духовный опыт официальной религии.
Морис окончил иезуитский колледж, иными словами получил религиозное образование. По настоянию родителей поступил в университет в родном городе Гент (Бельгия). В 1885 году он окончил юридический факультет и получил право заниматься адвокатской практикой. Учитывая протекцию родственников, их развитые связи, достойное положение, ему бы не составило большого труда стать не менее успешным юристом, что несомненно – более богатым, влиятельным, могущественным. Однако, хрупкая фантазия об ином высшем счастье (не материальном), смутное ощущение великого таинства жизни, недоступного материальным глазам, срывала его с удобоваримого и понятного буржуйского уклада жизни и бросала к неведомым высотам, чьи вершины скрывались в пугающем мраке.
В 1888 выходит в свет первый поэтический сборник, изданный за счет семейных средств, никем особо не замеченный. Но вот, годом спустя, пьеса «Принцесса Мален» с одной стороны – неожиданно, с другой – вполне объяснимо и закономерно, получает высокую оценку влиятельного французского писателя и критика Октава Мирбо. Вот цитата из той судьбоносной рецензии: «Я не знаю, откуда Метерлинк и кто он…. Я знаю лишь, что не знаю человека более неизвестного, чем он. Знаю также, что он создал шедевр… удивительный, чистый, вечный шедевр. Одно слово, Метерлинк подарил нам гениальное произведение наших дней, чрезвычайно чудный и вместе с тем наивный, не ниже своими добрыми качествами,… чем все, что есть прекрасного у Шекспира. Произведение это называется “Принцесса Мален”.
Хотя тягаться с Шекспиром явно и не предполагалось, – Метерлинк скажет совершенно новое слово в драматургии и, может быть, этот скрытый гениальный потенциал и уловил Мирбо. Потому что “Принцесса Мален” есть всего лишь проба сил: своеобразная обработка немецкой сказки с усложняющими элементами шекспировского “Гамлета”. Главное, этот отзыв послужил отправной точкой, кардинально поменявшей жизнь автора: он расстается с юриспруденцией и целиком отдается литературе.
Далее выходят странные одноактные пьесы: «Непрошеная», «Слепые», «Семь принцесс» – как исходная позиция взыскательного человека, который с бесценным даром жизни замирает у закрытых таинственных дверей. Герой ищут и не находят счастье.
«Непрошеная» – ждем в бездействии и неведении чудо подлинной жизни, в то время как оно умирает, так и не родившись
«Слепые» – метафора довлеющей смерти выражена в группе слепых, потерявшихся в темном неведомом лесу; здесь снова неведение, тщета, неспособность выйти из отупляющих традиций повседневной жизни, в которой бездна мелких удовольствий и наслаждений, но нет основного – чарующей сопричастности с Высшими силами, которые окружают и пронизывают купель земного человечества.
«Семь принцесс» – судьбой определено принцу пробудить от смертельной развязки сна (по нынешним понятиям пробуждение накладывается на сон, и вот какое это пробуждение: истощающее жизненные силы? приносящее жизненные силы?) семь принцесс. Принц, ни на мгновение не опоздав, спасает всех, кроме возлюбленной. Почему?… Над нами довлеет рок… Чем пробить стену, за которой море незримой радости, открывающей глаза и вносящей смысл в каждое наше помышление, движение? Те знания, которые нужны не менее чем воздух, которым дышим, приходят слишком поздно, на исходе жизненных сил, когда наша душа уже давно задохнулась в клоаке пороков, и лишь временами посещает увядающее тело.
Следующая знаковая драма – «Пелеас и Мелисанда». По внешним признакам это история страсти, преступившей гражданские законы, отринувшей бремя условностей вкупе с принятой в реале традицией жить. Однако, в символическом замысле – это драма подлинных влюбленных, которые в поисках воплощения подлинной любви, в поисках совершенства (животрепещущее социальное творчество… с надрывом, с хрипом загнанных коней) – уничтожают себя. История любви с первого взгляда, когда происходит внезапный, дополняющий друг друга, обмен невыразимыми обычными словами, тайнами жизни и смерти – они в ловушке Вечности, оставаясь на несовершенной земле.
Между тем, Морис встречает прекрасную женщину: волевую образованную леди, певицу и актрису. На двадцать три года она станет его спутницей, земным ангелом-хранителем, секретарем и импресарио. Супруги переезжают в Париж и с головой уходят в высшую театральную жизнь. В это время Метерлинк пишет метафизические эссе и трактаты, которые в последствии составили сборники: «Сокровище смиренных», «Мудрость и судьба». Третий трактат «Жизнь пчел» стоит особняком – им открывается новая ветвь в творчестве драматурга-новатора: поиск аналогий запутанных человеческих проблем в идеальной жизни животных и растений (совокупно – в природе без человеческого эго).
Ум писателя (проводника в мире неведомого), просветленный метафизическими изысканиями, уравновешенная семейная жизнь вносит коррективы в духовные изыскания. В пьеса «Монна Ванна» поднимается тема протеста человека против всевластия рока, судьбы. Уже есть наработки, вошедшие в эссе, которые спасительными маяками ориентирует путь в неведомом…
В трактате «Мудрость и судьба» есть высказывания, поясняющие самого автора: «Необходимо было бы, чтобы от времени до времени кто-нибудь, особенно благоприятствуемый судьбой, награжденный счастьем блистательным, возбуждающим зависть, свехчеловеческим, пришел и просто объявил нам: Я получил всё то, что вы призываете в желаниях каждый день. Я обладаю богатством, здоровьем, молодостью, славой, могуществом и любовью. Теперь я могу назвать себя счастливым, но не из-за даров, которыми судьба меня одарила, а потому, что эти блага научили меня смотреть поверх счастья». Уместно добавить, если одним блага и качества, что именуется житейским счастьем, пришли как дар, и у них достаточно было мудрости не принять такое счастье за чистую монету, то зачем же другим, которых судьба не искушает ни богатством, ни славой, ни могуществом, тратить драгоценное время и силы, чтобы добиться и богатства, и славы, и могущества… Сразу вперед за Синей Птицей!
Пьеса «Синяя Птица» имела в царской России огромный успех, как и во всем мире. И до сих пор не сходит со сцены.
По замыслу Метерлинка Синяя Птица – это символ счастья, которое люди ищут повсюду в дальних странах и далеких землях, в прошлом и будущем, призывая темные и светлые силы, не замечая, что это счастье находится рядом с ними, под их рукой, в их собственном доме, что на самом деле счастья искать не надо – его надо уметь увидеть, потому что оно везде и повсюду как солнечный свет.
Знакомство неискушенного читателя с первоисточником – пьесой «Синяя Птица» – приводит к известному замешательству: сто страниц убористого текста, множество необычных героев (68, из ни 12 коллективных!), непривычная художественная форма, требующая специальных знаний (ведь пьесы не читают, а смотрят, предпочтительнее с экрана). Однако, чтение оригинала избавляет от ряда навязанных мнений, интерпретаций и дает возможность соприкоснуться с миром автора из рук в руки.
Особенность построения пьесы, что такое феерия, экспозиция, завязка, перипетия, ремарка, монолог, диалог – ликбез займет пятнадцать минут. А дальше… дальше погружение в фантастический, и вместе с тем реальный, мир искателей счастья.
Итак, дети как символ чистоты и непорочности, из простой трудовой семьи в ночь перед Рождеством внезапно просыпаются, разбуженные шумом веселья из дома богатых, что напротив. У самих бедняков радостей – кот наплакал. Вдруг появляется фея, похожая на русскую Бабу-Ягу, и велит детям отправиться на поиски счастья. «Надо быть смелым, чтобы увидеть скрытое» – раздраженно напутствует она и даёт магические предметы, которые позволяют увидеть то самое скрытое, уж коли не развит магический взор. Нет способностьи видеть, но не смотреть. Задействовав магическую силу (надев волшебную зеленую шапочка и повернув чудесный алмаз) маленький герой словно попадает в другой мир: все предметы, обстановка хижины, огонь, вода, кошка, собака – оживают. У них у всех есть душа, отдаленно напоминающая материальную форму: огонь – стремительный атлет в красном трико; вода – гибкая девушка с распущенными струящимися волосами; сахар – слащавый типчик в экстравагантной одежде; пламя лампы – лучезарная бесподобная красавица в прозрачной сверкающей тунике и т.д. А души людей совершенно отличаются от внешнего облика. Так неприятная дряхлая колдунья становится красивой и милой феей.
Дети в сопровождении избранных Душ отправляются в путешествие по сказочным мирам. Их, оказывается много: Страна Воспоминаний, Дворец Ночи, Лес, Кладбище, Сады Блаженств, Царство Будущего – и в каждом необычный отряд сказочных существ во главе с двумя мальчиками как будто бы находит Синюю Птицу или подобие ей, некоторую альтернативу счастья, интерпретацию, собственное толкование – всё это легко принять за истину, если бы не Душа Света, скрывающая свое лицо за сияющим одеянием, и весьма компетентно резюмируя тот или иной вариант счастья. Она многое знает, и ведет, подсказывает. От прямого ответа уклоняется. На просьбу открыться полностью, показать лицо – плотнее закутывается в солнечные одежды.
В Стране Воспоминаний счастьем оказываются воспоминания о дорогом и близком сердцу, о радостных мгновениях.
Во Дворце Ночи, пропитанном многоликим Злом, порой неотличимым от добра, – мечты.
В Лесу – в жизни на природе, вдали от вечно суетной цивилизации.
На Кладбище – в смерти, несущей благостное спокойствие, избавляя от бремени земных забот, тягот и лишений.
В Садах Блаженства – в удовольствия, наслаждениях.
В Царстве Будущего – в будущем, которое решит все проблемы и гармонизирует земную жизнь с великим таинством вечной жизни.
Побывав во всех сказочных мирах, дети получают важнейший жизненный урок, который не преподаст ни одна реальная школа. Во-первых сама задача поймать и посадить в клетку Синюю Птицу, символизирующую полное счастье переходит в понимание, что такое счастье и как его достичь, и как отличить подлинное от фальшивого. Во-вторых, встреча с Духами Тьмы и противостояние им убедительно показывает, что ужасы преодолимы. Череда Блаженства выказывает иллюзорность и губительные последствия. Встреча с Несчастьями укрепляет силы и убеждает, что укрощению они поддаются.
Кроме ценнейшего жизненного урока дети познают высшею истину: «Нет ни смерти, ни забвения, в безграничном океане бытия прошлое, настоящее, будущее связаны тысячами нитей. Законом, по которому должна строиться жизнь в мире, является бескорыстие». Лишь только поменяв установку в своем внутреннем мире (сделав перезагрузку) на бескорыстие, и обретается залог счастья.
Таким образом очищенное (равно незамутненное детское) и расширенное сознание, которое возвращает человеку угасшее зрение (чтобы смотреть и видеть) и становится основой для победы над Роком, над растущим, подобно раковой опухоли, многоликим Злом.
Дети совершили сказочное путешествие как бы во сне. Мать пришедшая их будить, в недоумении слушает рассказ мальчиков об этом чудесном походе. Посылает отца за доктором. Но тут входит соседка, вдруг показавшаяся очень похожей на ту самую фею, что отправила мальчиков за Синей Птицей. Она говорит, что внучка у неё очень больна: нервы… Мать уговаривает сына подарить ручную горлицу, которая вдруг становится очень похожей на Синею Птицу. Мальчик отдает клетку с птицей и, – неожиданно! – новыми глазами видит обстановку дома, и в нем растет необыкновенно радостное ощущение.
Раздается стук и снова входит соседка-старушка, очень похожая на фею, и чрезвычайно красивая девочка с горлицей, прижатой к груди, очень похожая на Душу Света, а горлица – именно та Синяя Птица, за которой ходили за тридевять земель. Девочка сияет – она выздоровела! Мальчик пробует объяснить ей, как ухаживать за горлицей, но Птица улетает… Чудесная внучка плачет – юный герой обещает ей поймать Птицу...
С помощью волшебной зеленой шапочки с магическим алмазом, героям открылся другой мир, совершенно отличный от реального, и с помощью жеста альтруизма также открылось подлинное зрение на мир, как оказалось, – одухотворенным и преисполненным тайн, где все и вся в неразрывной связи и в ответе друг задруга, в ответе за предков и за потомков.
«Метерлинк, – отмечал Александр Блок в свое время и ставшее безвременным, как любое подлинное слово и действие, – дает в пьесе оптимистичную картину будущего: те дети, которые ожидают в Царстве Будущего своего рождения, вскоре принесут на землю прекрасные машины, цветы и плоды, победят болезни, несправедливость и даже саму смерть. Однако и перед теми, которые живут на земле, появилось очень важное задание: Тильтиль и Митиль должны найти Синюю птицу – птицу счастья – и принести его на землю. Для этого они познают мир. Но этот мир и души, которые населяют его, - внутри самих людей. Действие пьесы начинается и завершается в родном доме детей. Путешествие внутрь себя происходило во сне, но, проснувшись, Тильтиль и Митиль не забывают всего, что с ними случилось, и теперь по-новому смотрят на окружающий мир: как предусматривала Душа Света, их взгляд на вещи изменился, и теперь им кажется, что лишь они проснулись, а остальные люди – спят, не видя всю красоту и благодать мира».
Ладно бы спали, а то и наполняют жизнь ужасами и пороками, недоразумениями, недомыслием, преподносимыми как новой закон жизни. Жизни, поедающей саму себя, в преддверии библейского Апокалипсиса, который уже не представляется вековой притчей.
Не потому ли, что ищут иллюзорное счастье, которого нет, вместо того, чтобы посмотреть вглубь себя: найти, развить и опереться на бескорыстные жизненные ценности, которые и приведут к берегу великой Вечности, сопровождая весь этот путь немыслимым восторженным ощущением счастья жить в соответствии и по правилам высшей правды.
Глава IX.
МОРИС МЕТЕРЛИНК: ДОЛГИЙ ПОЛЕТ СИНЕЙ ПТИЦЫ
Почерк драматурга: «театр молчания». — Ранние пьесы: «трагизм повседневной жизни». — Новые герои Метерлинка: драматург в творческом поиске. — "Синяя птица»: притча о счастье. — Русский Метерлинк: "диалог человеческих душ».
Существует каждодневшя трагедия, которая гораздо более реальна и глубока и ближе касается нашего истинного существа, чем трагедия больших событий... Поэт прибавляет к обыденной жизни нечто такое, что составляет тайну поэтов, и вдруг жизнь является нам в своем чудесном величии, в своей покорности неведомым силам, в своих отношениях, никогда не прекращающихся, и в своем торжестве скорби.
М. Meтерлинк.
Одна из особенностей поэтики «новой драмы» наличие символики, второго плана, подтекста. Показательно, что образ птицы запечатлен в заголовке трех, может быть, самых знаковых пьес рубежа веков. «Дикая утка» Ибсена считается одним из знаменательных его созданий; значение «Чайки» для судьбы Чехова-драматурга трудно переоценить; «Синяя птица» — вершина творчества Метерлинка. Белоснежная чайка на занавесе Московского Художественного театра вызывает ассоциации с шедевром Метерлинка. Уникальна судьба постановки «Синей птицы». Похоже, она навсегда вошла в мировой театральный репертуар. Для поколений детей приобщение к театру начинается именно с этой пьесы.
Метерлинк был художником-философом, драматургом-новатором. Фигура мирового масштаба, он — один из самых оригинальных создателей «новой драмы». При всем многообразии поэтики и стилистики в «новой драме» целесообразно выделить два направления: реалистически-символическое (Чехов, Ибсен, Стриндберг) и фантастическое или собственно символическое. К последнему виду и относят пьесы Метерлинка.
Почерк драматурга: «театр молчания»
Метерлинка справедливо отнести к не столь уж многочисленному типу писателей, жизнь и творческую судьбу которых можно назвать счастливыми. Он прожил 87 лет, отличался прекрасным здоровьем, его творческий гений был безоговорочно признан и увенчан высшей литературной наградой — Нобелевской премией.
Морис Метерлинк (Maurice Maeterlinck, 1862—1949) родился в Бельгии в небольшом троде Генте, в семье состоятельной и просвещенной. Его отец был юристом. Будущий писатель получил образование в иезуитском колледже (как и Верхарн), а затем в католическом университете, где специализировался в области юриспруденции. Он с жадностью читал художественные, философские, научные сочинения, проявлял интерес к самым разным областям знаний, что и объясняет его широкую эрудицию. Но предметом особенного увлечения Метерлинка были философия и поэзия.
Он был влюблен в природу родного края Фландрии, в ее леса, поля, ручьи, и в этом отношении напоминал Верхарна. Любовь эта была полна искреннего, бьющего через край оптимизма. Как пишет в своей глубокой и тонкой статье его современник, русский поэт-символист Н. Минский, «Метерлинк на вопрос, чем ему кажется мир, ответил бы — садом или, вернее, "двойным садом" радостей физических и духовных»,
Метерлинк дебютировал как поэт и драматург. Его первые поэтические опыты, вошедшие в сборник «Теплицы» (1889), имели но многом подражательный характер, отмечены влиянием Ш. Бодлера, С. Малларме. В стихах «Уныние», «Душа ночи», «Моя душа больна весь день» и др. переданы хрупкие поэтические грезы и впечатления, настроения мимолетные, камерные, «тепличные»:
Душа грустна, в конце концов;
Душа устала от печали,
Мечты от тщетных дум устали,
Души грустна, в конце концов...
Коснись рукой моих висков!
(Пер. В. Брюсова.)
1889 год оказался судьбоносным для Метерлинка: он опубликовал свою первую пьесу «Принцесса Мален». Октав Мирбо, опытный литератор и критик, так отозвался о драматургическом дебюте почти никому неизвестного автора: «... Метерлинк подарил нам самое гениальное произведение наших дней, самое необычное и в то же время наивное; не низшее по достоинствам и — дерзну ли сказать? — высшее по красоте, чем все, что есть прекрасного у Шекспира... Произведение это называется "Принцесса Мален"».
С той поры в отзывах о Метерлинке стала появляться самая лестная оценка: бельгийский Шекспир.
Эстетика Метерлинка: концепция человека . Появившиеся затем новые пьесы Метерлинка, совершенно оригинальные по стилю, поэтике, тематике, имели огромный успех. Они по-своему отвечали потребностям эпохи. По словам А. Блока, «Метерлинк выступил в тот самый момент, когда было нужно, не позже и раньше». Он осуществил синтез поэзии и драмы. Его пьесы отличались поэтичностью, склонностью к фантастике, философичностью. Их называли «драматургическими стихотворениями». Meтерлинк был не только восторженным созерцателем и наблюдателем природы, он изучал ее как натурфилософ, как ученый. На протяжении своей долгой жизни параллельно с пьесами Метерлинк писал естественно-научные труды, а также книги по проблемам морали, этики, религии. Эти сочинения составляют важнейшую часть наследия писателя. Метерлинк увлекался мистической философией Новалиса и Эмерсона и переводил произведения авторов.
Интерес Метерлинка к естественным наукам и философии объясняет важнейшую особенность поэтики его произведений: герой помещен не только в конкретную социальную среду, но представлен как частица Космоса, Мироздания, Поставлен лицом к лицу с Роком, Судьбой, Смертью.
Свою эстетическую программу Метерлинк изложил в статьях, вошедших в книгу «Сокровище смиренных» (1896), в частности в эссе «Трагизм повседневной жизни». Его концепция противоречива. С одной стороны, Метерлинк верит в возможности человека, в силу науки. С другой — полагает, что индивид несвободен, что человек лишь марионетка, управляемая невидимыми силами. Метерлинк убежден: есть Судъба или Рок, нечто невидимое, намерение которого никому неведомо. Это «нечто» выступает в его ранних пьесах в образе Смерти.
«Театр молчания»: поэтика. Метерлинк стал создателем оригинальной концепции «театра молчания». «Театр молчания» запечатлевал бессобытийную повседневную жизнь, ее тайны и скрытое движение. А это требовало особой системы художественных приемов и средств.
Метерлинк не принимал «театр идей», представленный Г. Ибсеном и Б. Шоу. Он не только «очищал» свои пьесы от идейных споров, полагая, что они не способствуют просветлению человеческой души, но также «освобождал» их от того, что считалось необходимым для драматургии, — от напряженного действия, динамизма. Сюжеты его пьес, прежде всего ранних, статичны, неподвижны. Это сознательный авторский прием. Смысл пьесы не во внешнем, а во внутреннем действии, в движении души персонажей, в том, что незаметно неискушенному глазу, что коренится где-то в подсознании. Герои раскрываются не в поступках, не в активности мысли, а в созерцании, в бездействии, наконец, в молчании. «Как только мы выразим что-либо, мы исказим это», —. утверждал Метерлинк. И добавлял: «Подлинная жизнь в молчании». Он считал: если люди намерены нечто сообщить друг другу, ;то надо делать молча.
Метерлинк полагал, что точные слова неспособны выразить суть явлений. Значимыми в его произведениях становятся как будто случайные, малозначительные паузы, намеки. Сопоставляя Отелло и Гамлета, Метерлинк приходил к парадоксальному выводу: активный Отелло не живет «величавой жизнью»; Гамлет же велик, потому что он «не совершает поступков».
Сущность своей методологии Метерлинк определял следующим образом: «Старик, сидящий в кресле, который ждет кого-то при свете лампы или слушает, того не ведая, вековечные, царствующие вокруг нас звуки, или толкует, сам не понимая того, что говорит молчание дверей, окон, тихий голос огня... такой старик — живет на самом деле жизнью, более глубокой, чем любовник или капитан, одерживающий победу».
«Театр молчания» — детище символизма, имеет в своей основе комбинацию символов. Метерлинк выявляет две разновидности символов: «заданный», намеренно созданный автором, и символ «бессознательный» — некий образ, который становится символом в восприятии читателя. Последний тип символов можно найти во многих гениальных творениях Эсхила, Шекспира и др. Такой символ не делает произведение жизнеспособным; но он рождается из произведения, если оно жизнеспособно.
Пафос пьес Метерлинка определяет психологическая атмосфера, подтекст, который передает ощущение неизбежности, чего-то страшного. Герои на подсознательном уровне чувствуют приближение какой-то опасности, ее незримое присутствие. Это делает справедливым еще одно определение театра Метерлинка — «театр ожидания».
Ранние пьесы: «трагизм повседневной жизни»
Дебют Метерлинка — пьеса «Принцесса Мален». В ее основе — обработка сказки братьев Гримм «Девушка Мален». Главная героиня живет богатой внутренней жизнью. Такой образ позволяет Метерлинку реализовать свои эстетические принципы, показать столкновение индивида с Неизвестным в духе символистского театра. Верхарн так отозвался об этой пьесе: «Никогда еще не было в нашей литературе подобной независимости от общепринятого, столь лихорадочного стремления освободиться от всех оков». Но первый опыт, как «проба пера», не был в полной мере удачным.
Зато в последующих пьесах: «Непрошеная» (1890), «Слепые» (1890), «Там, внутри» (1894), «Смерть Тентажиля» (1894) - отчетливо проявился почерк раннего Метерлинка. Это пьесы о том, что сам драматург определил формулой «трагизм повседневной жизни». Главная их тема — встреча слабого, беспомощного века с враждебным ему мирон, с неодолимым Роком и Смертью. Герои олицетворяют обреченность, бездействие; часто они даже не имеют имен и уподоблены марионеткам. Их диалоги не столько общение друг с другом, сколько выплеск реакции на окружающий мир, выражение смутных ощущений. Метерлинк отказывается от традиционной пятиактной драмы и обращается к одноактной пьесе-миниатюре, наиболее органичной для «театра молчания». Он опирается на традиции средневекового миракля и театра масок.
«Непрошеная». Оригинальна по манере и стилю пьеса «Непрошеная».
Перед зрителем «довольно темная зала в старом замке». Среди скромного антуража большие фламандские часы, горящая лампа. Из отдельных реплик, которыми обмениваются персонажи: старый слепой Дед, Отец, Дядя, три дочери — читатель понимает, что разговор идет о больной женщине, лежащей в соседней комнате. Если Отец и Дядя сравнительно спокойны, то Дед — явно встревожен. Слепота не мешает ему угадывать приближение чего-то трагического, неотвратимого по самым случайным признакам. Рыбы опустились на дно пруда. Улетели чем-то встревоженные птицы. Деду постоянно слышатся чьи-то шаги. Но самое зловещее — звук косы, символизирующей смерть. Этот звук особенно странен, потому что ему не находится логичного объяснения: в темное время странно приводить в порядок газоны в саду. Сидящие за столом тщетно пытаются успокоить старика, снять висящее в воздухе напряжение. Каждое негромкое слово, интонация, пауза — значимы. Ни одна деталь не случайна. Наконец, дверь открывается, появляется Сестра милосердия и, осенив себя крестным знамением, дает понять, что больная женщина умерла. Родственники тихо входят в комнату усопшей, в то время как Дед в отчаянии зовет: «Куда вы?.. Куда вы?.. Они оставили меня одного». Непрошеная, незаметно проникшая в дом, — это Смерть.
«Слепые»: притча о человечестве. Тематически и стилистически с пьесой «Непрошеная» связана следующая — «Слепые», пронизанная таинственной и сумрачной символикой. В пьесе почти нет внешнего действия. В авторской ремарке подробно описывается обстановка: первобытный лес на острове посреди океана, ночной мрак, дряхлый Священник в широком черном плаще, застывший в мертвой неподвижности; шесть слепых стариков, три слепые старухи, погруженные в молитвы, Юная слепая, Слепая помешанная... Все они чего-то ждут, неподвижные под сенью кладбищенских деревьев. Герои слепы, и их окружает тьма, которую не в силах рассеять проблески лунного света. Авторская ремарка обращена не столько к режиссеру и актерам, сколько к зрителю и читателю. Это своеобразный монолог автора. Содержание пьесы — разговор слепых о судьбе Священника-поводыря, который должен отвести их в приют. Они пребывают словно в полусне, и в их отрывочных фразах варьируются почти одни и те же мысли.
Первый слепорожденный . Он еще не вернулся?
Второй слепорожденный . Ты меня разбудил!
Первый слепорожденный. Я тоже спал.
Третий слепорожденный . И я.
Первый слепорожденный . Он еще не вернулся?
Второй слепорожденны й . Не слышно ничьих шагов.
Третий слепорожденный. Пора бы вернуться в приют.
Первый слепорожденный. Нужно узнать, где мы.
(Пер. И. Минского и Л. Вилькиной)
Эти тоскливые вопросы становятся лейтмотивом пьесы. Над сценой витает страх. Герои с тревогой прислушиваются к шуму волн, пытаются определить время суток. Когда раздается далекий бой часов, двенадцать ударов, никто не знает, полдень это или полночь. В пьесе немало выразительных деталей: хлопанье крыльев птиц, шорохи ветра, запах асфоделей — цветов, символизирующих смерть. Собака, подошедшая к священнику, дает понять, что он мертв.
Шорох приближающихся шагов вызывает у Юной слепой тревожный вопрос: «Кто ты?» Самая старая слепая просит неизвестного смилостивиться над ними. Заключительная ремарка драматурга: «Молчание. Затем раздается отчаянный крик ребенка». В пьесе открытый финал. Остается гадать, чьи шаги слышат слепые, кого они ждут.
В чем смысл пьесы? Слепые — это само человечество, лишенное зрения, потерявшее проводника, не знающее куда брести. В пьесе 12 персонажей, по числу апостолов, — деталь символическая. Но все они утратили веру. Их слепота не только физическая, но и нравственная. Они не отличают света от тьмы, знания от невежества и почти не слышат друг друга. Ими движет страх и самые элементарные эгоистические потребности. Смерть поводыря не вызывает у них жалости. Их заботит только их личная участь.
В пьесе причудливая система символов: Океан — символ вечности и смерти; Юная слепая — олицетворяет искусство и красоту; Слепая помешанная — вдохновение; зрячий ребенок — надежду. Мир, в котором пребывают герои пьесы, — непонятен, нелеп. От «Слепых» тянутся нити к «театру абсурда». По своей философии и стилистике пьеса Метерлинка — отдаленный предвестник драмы С. Беккета «В ожидании Годо».
«Там, внутри» и «Смерть Тентажиля»: неумолимость Рока . В пьесе «Там, внутри» новый поворот темы смерти. Смерть, предстающая во всей своей трагической безжалостности и непредсказуемости, похищает молодых. В реке выловлен труп девушки. Еще днем ее видели жизнерадостной, собирающей цветы на берегу. Причина ее гибели не ясна: возможно, это самоубийство, возможно, несчастный случай. Близким о случившемся ничего известно, они спокойны. Отец — сидит у камелька, две молоды девушки вышивают. Ребенок дремлет на руках у Матери.
Содержание пьесы составляют нелегкие переживания двух главных героев, Старика и Незнакомца, которые, стоя у окна дома, не решаются сообщить семье о смерти дочери. В пьесе реализуется прием двойного зрения: за происходящим в доме наблюдают через окно и Старик с Незнакомцем, и зрители в зале. Между тем к дому приближается скорбная крестьянская процессия с телом утопленницы. Философский смысл пьесы выражен в размышлениях Старика: «До сих пор я не знал, что в жизни столько печального и что она так страшна для тех, кто ее избирает... Вот они сидят, отделенные от недруга хрупкими окнами... Они думают, что ничего не может случиться, раз они заперли двери». Когда несущие утопленницу входят в сад, Старик наконец решается сообщить страшную весть. Так раскрывается смысл названия пьесы. Те, кто находился внутри дома, кто был отделен от большого мира оконными стеклами, пребывали в безмятежности, но и их настигла злосчастная судьба, именуемая Смертью.
В центре пятиактной драмы «Смерть Тентажиля» — гибель чудного, прелестного ребенка. Герои этой пьесы обладают большей смелостью, чем прежние персонажи произведений Метерлинка. Сестры маленького Тентажиля, Игрена и Беланжера, и старик Агловаль пытаются уберечь ребенка от смертельной угрозы. Эта угроза уже не безлична, ее олицетворяет старая королева, злобная, завистливая, жадно цепляющаяся за власть. Она обитает в старинной башне таинственного замка на острове посреди океана. По ее приказу служанки похищают Тентажиля. Тщетно пытается Игрена прорваться за железную дверь, где умирает се младший брат. В пьесе звучит пронзительная нота сострадания. Последние слова Игрены, сказанные после «долгого неумолимого молчания», — это проклятье в адрес королевы.
Новые герои Метерлинка: драматург е творческом поиске
Своеобразный вызов апробированным театральным формам, который выразился в создании оригинальной поэтики символистской драмы, принес Метерлннку европейскую славу. Но как истинно талантливый художник он не останавливается на достигнутом, а продолжает обновлять и обогащать свою художественную методологию. Новые тенденции обнаруживаются еще в 1890-е годы в пьесах «Пелеас и Мелисанда» (1892), «Аглавена и Селизетта» (1S96), но особенно ярко они проявляются в драматургических исканиях Метерлинка начала 1900-х годов. С этого времени начинается новый этап в творчестве писателя. Метерлинк отказывается от статичной одноактной пьесы и переходит к созданию масштабных пятиактных произведений с остродраматическими коллизиями. Его художественная палитра обогащается свежими красками. Герой перестает быть пассивной, безвольной игрушкой в руках неумолимого Рока. Всесильной Смерти противостоит Любовь, способная властвовать над людьми, как это происходит, например, в пьесе «Пелеас и Мелисанда».
В трактате «Мудрость и судьба» Метерлинк высказал свою заметную мысль: «Любовь расширяет наше сердце для будущего». Она многообразна в своем проявлении. Это и любовь мужчины и женщины, и доброта, сострадание по отношению к окружающим, и способность жертвовать собой ради других. Тема тяжести человеческой судьбы по-прежнему остается в центре внимания драматурга, но в его пьесах начинают звучать светлые, добрые интонации, В этом их гуманистический пафос. Метерлинк создает удачные драматургические версии исторических хроник, легенд, сказок. Свидетельство тому такие его драмы, как «Монна Ванна», «Чудо святого Антония» и, конечно же, «Синяя птица».
«Монна Ванна»: сила любви. В драматургии Метерлинка эта пьеса стоит несколько особняком. Она близка к традиционной исторической романтической драме; часть монологов написана ритмизированной прозой. В пьесе выведены героические характеры, показаны не свободные от мелодраматизма события, коллизия любви и долга.
Перед нами Италия конца XV в., раздираемая кровавыми междоусобицами. Город Пиза осажден, жители голодают, у защитников истощились боеприпасы, надежды на спасение почти нет. Старик Марко Колонна, отец начальника гарнизона Пизы, решает использовать последний шанс. Он приходит в лагерь осаждающих к их военачальнику Принчивалле, мужественному и многоопытному воину, состоящему на службе у флорентийцев. Принчивалле готов пощадить город, требуя за это неожиданную плату: он хочет, чтобы жена Марко, сына Гвидо Колонны, явилась к нему обнаженной, прикрыв тело лишь плащом. Когда Марко сообщает сыну об этом предложении, тот его с негодованием отвергает. Синьория Пизы также его отвергла. Тогда решение принимает сама Монна Ванна: движимая долгом перед Пизой, она готова пожертвовать своей честью, несмотря на угрозы мужа.
Между тем представитель Флоренции Тривульцио конфиденциально сообщает Принчивалле, что флорентийцы подозревают его в измене, поскольку он не проявляет решительных действий по отношению к Пизе. Тривулышо убеждает Принчивалле, что тому следует незамедлительно штурмовать Пизу, вернуться домой триумфатором, расстроить козни врага и спасти Флоренцию, которой угрожает венецианское воинство. В этот момент в палатке военачальника появляется Монна Ванна.
Примчиввалле рассказывает Монне Ванне историю своей жизни. В этом суровом полководце она узнает мальчика Джанелло, которого знала в детстве и который был страстно в нее влюблен. После долгих скитаний и плена он выясняет, что Монна Ванна вышла замуж за Гвидо, богатейшего человека в Пизе. Молодая женшина поражена силой страсти Принчивалле: «Не обольщайтесь, я нас не люблю, — говорит она. — И вместе с тем сама душа любви во мне мятется, ропщет, негодует, когда подумаю, что человеку, так пламенно любившему меня, как я сама его любить могла бы, вдруг недостало смелости в любви».
Герои драмы соревнуютси в великодушии. Принчивалле приказывает отправить в Пизу обоз с провиантом для облегчения участи голодающих горожан. Когда и лагере Принчивалле появляются флорентийцы, Монна Ванна уговаривает его бежать вместе с ней в Пизу. Город ликует, он спасен. Гвидо, терзаемый сознанием своего позора, все же готов забыть поступок жены, но не способен поверить, что Принчивалле к ней не прикоснулся. Гвидо ставит свою жену перед выбором: либо она признается, что Принчивалле ею обладал, либо полководец будет казнен. Чтобы спасти Принчивалле, Монна Ванна идет на ложь. В открытом финале выражена надежда на благополучный исход. Героиня требует ключ от темницы, куда заключили Принчивалле. «... То был тяжелый сон, — говорит Ванна. — А вот сейчас — сейчас начнется светлый».
«Чудо святого Антония»: мудрость безумца. В другой пьесе этого периода, драме «Чудо святого Антония» (1903), имеющей подзаголовок «Сатирическая легенда», Мстерлинк проявляет себя как художник, владеющий сатирическими, гротесковыми красками, как драматург, наделенный социальным зрением. Перед нами реалистически воссозданная обстановка, четко детерминированные характеры. Необычайное событие высвечивает сущность героев, движимых исключительно своекорыстием.
Состоятельная дама Гортензия, почившая в глубокой старости, завещала своим родственникам завидную долю имущества и сумму денег, поэтому кончина старухи их безусловно радует. Перед выносом тела они собрались на поминальный обед. В приподнятом настроении, явно забыв о заслугах покойной, они оживленно обсуждают подаваемые деликатесы. Благодушное чревоугодие нарушается появлением плохо одетого старика. «Возмутитель спокойствия» объявляет, что он — святой Антоний, прибывший для того, чтобы воскресить умершую. Это, однако, никак не входит в планы участников траурной церемонии, которых пугает перспектива лишиться плодов благодеяния старухи. Святого Антония пытаются выпроводить из дома, но неудачно: ему нее же удается прорваться в комнату Гортензии и оживить ее. Теперь родственники с явной неохотой стараются, по возможности скромным образом, отблагодарить святого, но тот великодушно отказывается. К счастью для родственников, Гортензия снова умирает. Заблаговременно вызванные полицейские арестовывают святого Антония, который оказывается сбежавшим из больницы (скорее всего, психиатрической) пациентом. После пережитого легкого шока к повеселевшим родственникам умершей возвращается прежнее благодушное настроение.
Фарсовая ситуация пронизана едкой иронией и заставляет вспомнить Мопассана (новеллу «В семье»). Единственный достойный человек среди этих так называемых «порядочных людей» — душевнобольной.
«Синяя птица»: притча о счастье
Всемирно прославленная «Синяя птица» (1908) — вершина творчества Метерлинка, синтез его философско-нравственных исканий. Это плод неистощимой фантазии драматурга, произведение, равно обращенное и к детям и к взрослым. Символистская драма «Синяя птица» — произведение оригинальное в жанровом отношении. Это сказка — столь любимый романтиками жанр фольклора, облеченный в драматургическую форму. Метерлинк вышел за пределы провозглашенной им концепции «театра молчания» с его нарочитой статикой. Сюжет «Синей птицы» предопределил динамизм пьесы, ее сюжетно-событийную насыщенность, многоголосие. Произведение исполнено намеков, аллегорий, иносказаний, которые не всегда легко и точно расшифровываются.
На фоне других пьес «Синяя птица» выделяется своей жизнеутверждающей интонацией: в ней нет неодолимой безнадежности, но есть вера в то, что счастье достижимо. Драматург словно хочет показать людям, вступившим в новый век, добрую перспективу.
В пьесе около 70 действующих лиц, среди которых люди, животные, одушевленные предметы (Тильтиль, Митиль, Фея, Пес, Кошка, Духи тьмы, Ужасы, Души часов, Хлеб, Огонь и др.). Вслед за романтиками-сказочниками, такими, как Гофман и др., Метерлинк дает вещам жизнь. Причудлив поэтический космос Метерлинка, в котором реалистические сцены чередуются с фантастическими, красочными эпизодами волшебного путешествия детей дровосека.
С первых реплик читатель погружается в атмосферу кануна Рождества. Проснувшиеся дети Тильтиль и Митиль видят, как в соседнем доме богачей отмечается ослепительный новогодний праздник. Этот мир отделен от детей всего лишь стеной, но он им недоступен.
Двоемирие: «Душа вещей». Мотив двоемирия в разных его проявлениях — важная сторона поэтики Метерлинка. Типология сказки знает несколько личин добра и зла. Фея Берилюна, внешне уродливая, на самом деле добрая волшебница. Она одаривает Тильтиля волшебной палочкой, которая позволяет увидеть «душу вещей», т. е. проникнуть в тайны мира. «Надо быть смелым, чтобы видеть скрытое», — учит она. Фея отправляет детей на поиски Синей птицы.
Смысл этого символа достаточно широк: это и счастье, и истина, и высшее значение бытия. Метерлинк предлагает читателю и зрителю самому поразмышлять об этом. Очень важен цвет птицы — синий (в некоторых переводах — голубой). Это цвет неба и он символизирует бесконечность, высокий полет, постоянное дерзание. Синяя птица Метерлинка вызывает ассоциации со знаменитым символом эпохи романтизма — голубым цветком романа Новалиса «Генрих фон Офтердинген». Символизм Метерлинка, конечно же, связан многими нитями с поэтикой романтизма.
В финале льесы дети пробуждаются в хижине Дровосека — там, где и начиналась эта сказка. Но просыпаются они в комнате светлой, преображенной. Мать будит детей, а те спешат поведать ей о своем путешествии. Этот рассказ вызывает у матери испуг, недоумение. Оказывается, Синяя птица, которую искали дети, у них дома. Это горлица Тильтиля: она не умирает, не меняет цвета оперения, как это случалось с другими птицами, обитавшими в Стране Воспоминаний, в лесу, во Дворце Блаженств. Тильтилъ отдает Синюю птицу соседской девочке, необыкновенно красивой. Но Синяя птица улетает, и Тильтиль обращается к зрителям с просьбой вернуть ему птицу, если кто-нибудь ее отыщет: «Она нужна нам для того, чтобы стать счастливыми в будущем». Эти слова столь прекрасны, просты и вместе с тем многозначны, что не нуждаются в каких-либо комментариях!
«Вечное детство» Метерлинка . Герои драматурга — дети. Их наивное восприятие мира позволяет им понимать истинную, поэти ческую сущность вещей. Именно дети у Метерлинка оказываются в разных загадочных мирах: страна Воспоминаний, Дворец ночи, Кладбище, Сады Блаженства, Царство Будущего... И всякий раз они познают важную жизненную истину, усваивают нравственный урок.
У каждого человека и каждого поколения свое представление о счастье, своя Синяя птица. Поиск счастья Метерлинк считает главным смыслом человеческой жизни. Важен не столько итог, сколько сам процесс, движение. В конце фантастических странствий детей, от которых ускользает Синяя птица, Душа Света говорит Тильтилю: «Синяя птица, по-видимому, или вовсе не существует, или меняет окраску, как только ее сажают в клетку», Может быть, счастье в простых ценностях: в «блаженстве быть здоровым», в «блаженстве дышать воздухом», в «блаженстве любить родителей»?
По словам Н. Минского, в «Синей птице» Метерлинк доказал, что «счастье искать не надо, оно везде... оно находится подле нас. «Синяя птица» останется надолго, может быть навсегда, лучшей феерией, которая глубиной замысла поднимает детей до понимания самых сложных истин и яркостью формы позволяет взрослым скинуть с себя бремя лет и взглянуть на мир детскими глазами». Л. Блок говорил, что Метерлинк сберег в себе самое ценное — «вечное детство».
Поздний Метерлинк. «Синяя птица» принесла Метерлинку мировую славу. Его пьесы породили блестящие театральные интерпретации. В 1911 г. ему была присуждена Нобелевская премия «за многогранную литературную деятельность... в особенности за драматические произведения, отмеченные богатством воображения и поэтической фантазией». (Заметим, что в следующем, 1912 г., Нобелевским лауреатом стал еще один творец «новой драмы» — Г. Гауптман, а позже Б. Шоу и Ю. О"Ннл.)
После «Синей птицы» — произведения, поистине, «на все времена» — Метерлинк написал еще около десятка пьес, среди которых была феерия «Обручение» (1918). Это продолжение «Синей птицы». Тильтиль повзрослел, ему 16 лет, он ищет невесту. Поэтичность и философская масштабность «Синей птицы» сузились; новая пьеса оказалась лишь бледным напоминанием о непревзойденном шедевре.
Синяя птица навсегда осталась в памяти читателей наряду с другими образами-символами птиц, созданными искусством: это и альбатрос в «Сказании о Старом Мореходе» Колриджа, и ворон Эдгара По, и замерзший в пруду лебедь Малларме, и гамаюн Блока, и фольклорная Жар-птица, а уже и наше время — журавли Гамзатова.
Как и Верхарн, Метерлинк пережил трагедию Первой мировой войны, когда Бельгия была оккупирована немцами.
События войны, столкновение ее кровавой жестокости с подлинной человечностью отразились в его пьесах «Бургомистр Стильмонда» (1919) и «Соль жизни» (1919). В первой из них главный герой, глава города, оккупированного немцами, жертвует собой, чтобы спасти горожан от массового расстрела. Этой пьесой Метерлинк напоминал о героическом сопротивлении своего народа, первым встретившего германское нашествие. Поэтика этих пьес была традиционной, что лишило их оригинальности, присушен драматургии Метерлинка.
1920 — 1940-е годы были для Метерлинка мало плодотворными в художественном отношении. Тем не менее его воспринимали как живого классика, его произведения считали «национальным достоянием». Король Бельгии пожаловал драматургу титул графа (1932). После войны Метерлинк продолжил свои натурфилосовские изыскания (книги «Жизнь термитов», 1926; «Жизнь муравьев», 1930), выпустил ряд религиозно-философских сочинений («Жизнь пространства», 1928; «Великий закон», 1933; «Перед лицом Бога», 1937; «Великие врата», 1934 г.; и др.)- Его последняя пьеса «Жанна д"Арк» (1940, опубл. 1945) заставляла вспомнить борцов-антифашистов Второй мировой войны. Тогда, спасаясь от нацистов, Метерлинк был вынужден вторично покинуть родину и находился в эмиграции, сначала в Португалии, затем в США.
Русский Метерлинк: «диалог человеческих душ»
В России, как многократно отмечалось, все свежее и оригинальное, что появлялось на Западе, неизменно находило своевременный, заинтересованный отклик. Метерлинк — наглядное тому подтверждение. Русские поэты -символисты Н. М. Минский, В. Я. Брюсов, В. Иванов, А. Белый, А. Блок высоко ценили его творчество. Метерлинка активно переводили, о нем много писали уже в 1890-е годы. Вместе с тем русские драматурги-символисты далеко не все одобряли в драматургии Метерлинка, они видели в нем лишь предвестие театра будущего, но не его воплощение. Блок, вообще высоко ставивший Метерлинка, писал, что, поначалу поражавший своей новизной, он затем «приелся», «выдохся».
Интерес к Метерлинку проявлял А. П. Чехов. Известны слова Станиславского о художественном мире пьес Чехова: «В самом бездействии создаваемых им людей таится сложное внутреннее действие» Это суждение применимо и к драматургии Метерлинка, которая привлекла живое внимание Чехова. Писатель успел познакомиться лишь с ранними пьесами бельгийского драматурга. «Все это странные чудные штуки, — писал Чехов, — но впечатление громадное». В 1903 г. в письме к своей жене О. Л. Книппep-Чеховой, размышляя о репертуаре МХАТа, он советовал поставить с музыкой три пьесы Метерлинка. Имелись в виду драмы «Непрошеная», «Слепые» и «Там, внутри». К сожалению, Чехову не суждено было увидеть постановки этих пьес.
Освоение драматургическою наследия Метерлинка требовало от режиссеров нестандартных решений. Огромный вклад в этом плане внесли В. Э. Мейерхольд, К. С. Станиславский. Одной из первых удачных постановок Мейерхольда была «Сестра Беатриса» с В. Ф. Комиссаржевской в главной роли. А. Блок, не раз выступавший рецензентом постановок пьес Метерлинка, писал: «Мы пережили на этом спектакле то волнение, которое пробуждает вечное искусство, веющее со сцены». Мейерхольд интерпретировал Метерлинка в духе «театра масок», «диалога человеческих душ». Актеры превращались а «простую глину», из которой режиссер «лепил» характеры. В. Ф. Комиссаржевская, создав свой театр, продолжала выступать в ролях героинь Метерлинка, в частности Meлисанды и Монны Ванны.
Что касается Станиславского, то его первые постановки Метерлинка не были удачными, а звездный час настал, когда он взялся за «Синюю птицу». Правда, поначалу мхатовские актеры реалистической и психологической школы не всегда могли вписаться в эстетику «театра молчания». Работе предшествовало личное общение режиссера с автором. Обстоятельства его памятной поездки к Метерлинку по приглашению драматурга описаны в его книге «Моя жизнь в искусстве».
Со станции к монастырю, где жил Метерлинк, его подвозил на автомобиле шофер, «бритый, коренастый красивый человек». Из разговора с ним выяснилось, что это и был Метерлинк. Режиссера поразил контраст: автомобиль, только входившее в моду средство передвижения, и средневековый монастырь с монашескими кельями, переоборудованными в комнаты, рабочий кабинет и библиотеку драматурга. Во время интереснейшей встречи Станиславский подробно обсуждал с Метерлинком свою концепцию и летали постановки «Синей птицы» и получил полное одобрение автора.
В своем сценическом решении Станиславскому удалось передать атмосферу таинственности, грез, сновидений, переливающихся в реальность. Спектакль имел огромный успех, стал яркой страницей в истории МХАТа. Метерлинк не смог присутствовать на премьере, но в Москву поехала его жена, актриса Жоржетт Леблан, которая затем подробно описала мужу свои впечатления. В письме Станиславскому Метерлинк благодарил режиссера за «несравненное и гениальное чудо», в которое он превратил его «скромную поэму».
Среди откликов на спектакль — рецензия Александра Блока «О Голубой птице Метерлинка». Блок предложил свой перевод заголовка, полагая, что эпитет «голубой» обладает большей экспрессивностью, богатством поэтических ассоциаций: цветок голубой, лунный свет голубой, волшебное царство голубое и т. д. Блок интерпретировал пьесу как символистскую и неоромантическую, подчеркивал ее гуманистический пафос. «... Правда в том, что тот, кто ищет и не стыдится искать — тог находит то, что искал». Пьеса помогает открыть «детское сознание», таящееся в каждом взрослом, способность стирать грань между будничным и сказочным.
Пафос гуманизма, одушевляющий эту «нежную мечту» Метерлинка доказал свою счастливую жизнеспособность. Он не померк среди жестоких потрясений XX в. Пьеса и сегодня не сходит со сцены.
Для ее первой постановки прекрасную музыку написал композитор Илья Сац. Его дочь, известный педагог и режиссер Наталья Сац, основала первый в мире Детский музыкальный театр. На его занавесе изображена синяя птица.
Литература
Художественные тексты
Метерлинк М. Избранные произведения / М. Метерлинк; послес, Т. Проскурниковой. — М., 1996. — (Сер. «Лауреаты Нобелевской премии»),
Метерлинк М. Разум цветов / М. Метерлинк. — М., 1995.
Критика. Учебные пособия
Айхенвалъд Ю. Морис Метерлинк / Ю. Айхенвальд. — М., 1988.
Андреев Л. Г. Морис Метерлинк // Сто лет бельгийской литературы. -М., 1967.
Зингерман Б. И. Очерки истории драмы XX века: Чехов, Стрипдберг, Ибсен, Метерлинк, Пиранделло, Брехт, Гауптман, Лорка, Ануй / Б. И. Зингерман. — М., 1979.
Шкунаева Д. Д. Бельгийская драма от Метерлинга до наших дней, Д. Д. Шкунаева. - М., 1983.
На портретах К. С. Станиславский и Морис Метерлинк
В 1908 году К. С. Станиславский задумал показать на сцене МХАТа невозможное: души людей, божества потустороннего мира, ожившие предметы и царство будущего. Так появился легендарный спектакль «Синяя птица» (по драме-феерии символиста М. Метерлинка), который был буквально напичкан удивительными трюками. Один из героев отламывал себе пальцы, и они вырастали вновь; под покровом ночи танцевали тарелки; оживали молоко, хлеб, огонь, вода. Особое внимание режиссер уделил костюмам и гриму, которые играли важнейшую роль в создании сказочных образов. Благодаря уникальным винтажным фотооткрыткам у нас есть возможность представить, как это выглядело.
Это единственный спектакль, поставленный Станиславским и доживший до наших дней. В 2008 году МХАТ имени Горького, в репертуар которого спектакль попал после разделения на "мужской" ефремовский и "женский" доронинский коллективы, отметил 100-летие постановки. "Синюю птицу" показали зрителям более 4,5 тысяч раз, никто не знает точно. Проще подсчитать, сколько поколений выросло под замечательную музыку Илья Саца - "Мы длинной вереницей идем за синей птицей"…»
«Метерлинк доверил нам свою пьесу по рекомендации французов, мне незнакомых», – вспоминал Станиславский. С 1906 года рукопись неизданной «Синей птицы» была в распоряжении Художественного театра, но спектакль показали лишь осенью 1908-го, в дни празднования десятилетия МХТ.
Длительность и затруднённость работы над ней были вызваны тем, что Станиславский, восхищаясь сказкой Метерлинка, категорически отверг полуиронически использованный драматургом сценический язык банальных детских феерий. Отказавшись от авторских ремарок, он самовластно изменил предложенные пьесой незамысловатые условия игры. Он строил спектакль как создание взрослой – а никак не детской – фантазии и верил, что её вольный каприз (диктат свободного вдохновения) подскажет неведомые способы, позволяющие воплотить на сцене то «таинственное, ужасное, прекрасное, непонятное», чем жизнь окружает человека и что увлекало режиссёра в пьесе. Знавший о его планах Метерлинк корректно отступал перед авторитетом режиссёра, но не скрывал, что тот, на его взгляд, рвётся «за пределы возможностей сцены».
Но Станиславский достиг своих целей, и могуществом его фантазии сказка о странствиях детей дровосека перемещала героев Метерлинка и с ними зрителей из одних измерений «жизни человеческого духа» в другие, непредвиденные, всё более усложняющиеся и высокие.
В ночь под Рождество брата и сестру, Тильтиля и Митиль, посещает фея Берилюна. Внучка феи больна, спасти её может только таинственная Синяя птица. Чем же больна девочка? «Ей хочется быть счастливой». Фея отправляет детей на поиски Синей птицы - птицы счастья. В помощь Тильтилю фея даёт волшебную шапочку, которая позволяет видеть невидимое, то, что скрыто от обычных глаз, а доступно только глазам сердца: души Молока, Xлеба, Сахара, Огня, Воды и Света, а также Пса и Кошки. Освобождённые детьми души - символы добра и зла, отваги и трусости, любви и фальши - идут с героями сказки. Одни с радостью приходят детям на помощь, другие (Кошка и Ночь) пытаются помешать...
Тильтиль и Митиль.
С. В. Халютина и А. Г. Коонен
В Стране Воспоминаний дети узнают: «Мёртвые, о которых помнят, живут так же счастливо, как если бы они не умирали». А во Дворце Ночи перед детьми открываются неразгаданные тайны Природы. Но им-то хочется Счастья, Блаженства! Только... кто бы мог подумать?! В волшебных Садах Блаженства есть вредные Блаженства, от которых надо спасаться: Блаженство быть внезапным, Ничего не знать, Спать больше, чем нужно... Дети учатся видеть и чувствовать другие, прекрасные и добрые Блаженства: Блаженство быть ребёнком, Блаженство быть здоровым, Дышать воздухом, Любить родителей, Блаженство Солнечных Дней, Дождя... А ещё есть Великие Радости: Быть Справедливым, Добрым, Радость думать, Радость Завтрашней Работы и Материнской Любви...
Собственно «Синяя птица» есть символ счастья, которое герои ищут повсюду, в прошлом и будущем, в царстве дня и ночи, не замечая, что это счастье - у них дома.
Митиль и Тильтиль.
А. Г. Коонен и С. В. Халютина
Фея - М. Н. Германова
Фея - М. Н. Германова
Свет - В. В. Барановская, Фея - М. Г. Савицкая
Дедушка - А. И. Адашев
Фея - М. Г. Савицкая
Дедушка - А. И. Адашев, Бабушка - М. Г. Савицкая
Молоко - Л. А. Косминская
Вода - Л. М. Коренева
Огонь - Г. С. Бурджалов
Насморк - О. В. Богословская
Хлеб - Н. Ф. Балиев
Хлеб - Н. Ф. Балиев
Внучка - М. Я. Биренс и Соседка Берленго - М.П.Николаева
Ночь - Е. П. Муратова
Ночь - Е. П. Муратова
Время - Н. А. Знаменский и души неродившихся
Время - Н. А. Знаменский
Свет - В. В. Барановская
Кот – Степан Леонидович Кузнецов
Свинья - Н. Г. Александров
У меня в руках ещё одна драгоценность от издательства «АРТ Волхонка»
из серии «Истории для театра».
«Синяя птица»
!
Чудесная волшебная нежная философская сказка Мориса Метелинка
, бельгийского драматурга-символиста, писавшего на французском языке. Свою пьесу он написал в 1908 году, а право первой постановки, ещё до публикации пьесы» предоставил Константину Станиславскому
в 1909.
Вот таким удивительным путём фламандская «Синяя птица» прилетела в Россию на мхатовскую сцену и стала визитной карточкой этого знаменитого театра!
Уникальность этой книги, как и «Принцессы Турандот»
заключается в том, что в ней собрано ВСЁ: оригинальный текст пьесы Метерлинка; адаптированный режиссёрский вариант 1920-х годов; речь Станиславского перед труппой МХАТа после прочтения «Синей птицы»; изумительные рисунки Владимира Егорова, новаторские декорации и костюмы которого к спектаклю одобрил сам Метерлинк; описание этих костюмов; фотографии спектакля и актёров; фотографии и краткие биографии всех людей, кто был причастен к созданию этого спектакля-феерии.
Главная читательская эмоция - это ощущение сопричастности к магии творческого процесса превращения художественного произведения в спектакль, которому уже больше 100 лет!
Я больше чем уверена, что у вас уже есть на книжной полке «Синяя птица». Но здесь совсем другое!
Вы только представьте себе, какое удовольствие вы получите, когда начнёте погружаться в мир материализации пьесы.
Почитайте, что пишет Станиславский:
- «Я счастлив, что пьеса "Синяя птица" при сегодняшнем чтении так восторженно принята вами. Наш любимый и гениальный автор пьесы, Морис Метерлинк, оказал нам большую честь и доверие, которые мы должны оправдть. За нами будет следить не одна Москва».
- «Прежде всего, нам надо передать на сцене непередаваемое. Мысли и предчувствия Метерлинка так неуловимы и нежны, что они могут не перелететь за рампу. Чтоб этого не случилось, нам - артистам, режиссёрам, художникам, музыкантам, декораторам, машинистам, электротехникам - надо проникнуться как можно глубже мистицизмом автора и создать на сцене атмосферу, неотразимую для публики».
- «Постановка "Синей птицы" должна быть сделана с чистотой фантазии десятилетнего ребёнка. Она должна быть наивна, проста, жизнерадостна, весела и призрачна, как детский сон; красива как детская грёза, и вместе с тем величава, как идея гениального поэта и мыслителя».
- «Обойтись без музыки в пьесе Метерлинка невозможно. Наш музыкант и композитор придумал новые комбинации звуков, красивых и неожиданных для уха» .
Автором музыки стал талантливейший Илья Сац, ученик С.Танеева, который присутствовал на всех репетициях, принимал непосредственное участие как режиссёр и в изучении пьесы и в разработке плана постановки.
- «Декорации должны быть наивны, посты, легки и неожиданны, как детская фантазия. При внешней постановке «Синей птицы» больше всего следует бояться театральности, так как она способна превратить сказку-сон, грёзу поэта в обычную феерию» .
Декорации и костюмы создал Владимир Егоров , ученик знаменитого архитектора Ф.Шехтеля и они стали одной из важных составляющих успеха новой постановки. В книге в качестве иллюстраций использованы эскизы костюмов и декораций Егорова.
Рисунки и черно-белые фотографии первых исполнителей на каждой странице!
Роскошное подарочное исполнение.
Книга адресована (будет интересна) любителям театра всех возрастов, да и всем культурным людям.
Выпущена лимитированным тиражом.
Надеюсь, вы не удивитесь, если я сообщу о том, что «Синяя птица»
до сих пор идет на сцене
МХАТА (им. Горького)
в режиссуре К. Станиславского и Л. Сулержицкого! Какой это сильный, выразительный, яркий, запоминающийся спектакль! Когда нам рассказывают про гений Станиславского, все крайне слабо понимают, почему именно он заслуживает таких аплодисментов восторга в свой адрес, но вот «Синяя птица» во МХАТе имени Горького - тому живое убедительное доказательство. Какие декорации! Какие удивительные костюмы! Какая пластика у артистов! Какие мизансцены!
Всё о чем рассказывается в этой книге, предстаёт воочию вашим глазам!
Не устану благодарить издательство АРТ Волхонка за такие сокровища, как серия «История для театра»!
Лучше синица в руке, чем журавль в небе?
Нет! Лучше всего в руках - «Синяя птица»!
Причем желательно в виде книги и билетов на спектакль!)
Морис Метерлинк "Синяя птица"
в издательстве АРТ Волхонка
на Лабиринте
в Озоне
ФОТО КНИГИ
ФОТО СПЕКТАКЛЯ и немного про костюмы *из книги «Синяя птица»
СВЕТ:
Платье лунного цвета, бледно-золотистое с серебристыми отливами, сверкающие газовые ткани, образующие как бы лучи и т.п. Стиль нео-греческий и англо-греческий (в духе Вальтер Крена) или отчасти ампир. Высокая талия, обнажённые руки. На голове диадема или даже лёгкая корона.
ХЛЕБ:
Пышный костюм паши. Широкое платье из красного шёлка или бархата. Пышный тюрбан. Ятаган. Огромный живот, багровое лицо, очень отвислые щёки.
САХАР:
Шёлковое платье вроде платья евнухов, наполовину белое, наполовину синее, напоминает обёрточную бумагу сахарных голов. Головной убор евнуха.
ТИЛЬТИЛЬ
: Костюм Мальчика-с-Пальчика. Красные штанишки, коротенькая голубая курточка, белые чулки. Тёмно-желтые башмаки.
МИТИЛЬ
: Костюм Гретель или Красной шапоки.
Издательство
АРТ Волхонка
Мы стараемся делать книги так, чтобы, взяв в руки, читатель не смог с ними расстаться! Книгу нам хочется видеть настоящим произведением искусства, где всё равноценно - и содержание, и дизайн, и иллюстрации, и качество полиграфического исполнения.
На протяжении нескольких лет издательство работало преимущественно с литературой по искусству, сотрудничая с ведущими музеями страны, и накопило огромный опыт. У нас большие перспективные планы в этой области!
Особое направление - книги для детей. Миссия издательства - привлечь младшее поколение к миру искусства. Авторы - искусствоведы, художники, музыканты - легко и доступно рассказывают юным читателям о том, что увлекает их самих. А изобретательный дизайн, равноправно взаимодействующий с текстами, делает эти издания особенными. Книги «Арт-Волхонки» интересны и взрослым, то есть это - книги для семейного чтения.
Издания, посвященные отечественной истории, - еще одно направление работы издательства.
Благодарю лучшую книжницу России trukhina за возможность познакомиться с издательством «АРТ Волхонка» !
